Корабль сбился с курса
Видный американский политический обозреватель, покидая Вашингтон, выступил в Вашингтонском клубе печати с анализом внешней и внутренней политики США.В нашем народе и в его руководителях нет сейчас единства в оценке принципиально важного вопроса: должны ли Соединенные Штаты действовать, исходя из посылки, что они страж мира, даже когда они действуют в одиночку и по собственной инициативе, на всех континентах: в Азии, в Африке и в Южной Америке? Должны ли мы исходить из того, что проблема 60-х годов подобна проблеме 40-х, что президент Джонсон и государственный секретарь Раск - преемники Черчилля и Рузвельта в борьбе против зла, за мир для человечества? Я не считаю, что мир 60-х годов остается все тем же, каким он был в 40-е.Мне думается, что ложные исторические аналогии вводят нас в заблуждение, и с помощью этих аналогий пытаются оправдать попытку увековечить то временное превосходство в мире, которое мы получили по окончании второй мировой. Как я убежден, наш народ не разделяет этих опасных иллюзий всемогущества. К концу 50-х, особенно с приходом к власти Кеннеди, американский народ осознал, что развитие нашей страны, её перестройка и проведение необходимых реформ натолкнулись в нашем столетии на препятствие в виде войн и что внутренний прогресс США должен быть безотлагательно и непременно возобновлен.Как я могу сейчас об этом судить, после убийства Джона Ф. Кеннеди страна обрела президента, опыт которого накопился, а способности выкристаллизовались в обычной обстановке внутренних американских дел. В конце 1963 года международная обстановка настолько успокоилась, что в мире вообще не было сколько-нибудь опасного и хорошо вооруженного агрессора, с которым нужно было бы бороться, который шел бы хоть в какое-то сравнение с гитлеровской Германией и императорской Японией. Если и считать Китай источником потенциальной угрозы, то она не могла стать реальной еще несколько лет. Холодная война с Советским Союзом также перестала быть причиной непосредственной опасности.Во главе Соединенных Штатов стоял президент, который, по воле судьбы, гораздо больше подходил для ведения спокойной и тихой, а не активной внешней политики. В то же время отрицательные последствия отсутствия внимания к нашим внутренним проблемам неотступно преследовали нас, и страна нуждалась в президенте, знавшем, как использовать американскую политическую систему, чтобы разделаться с неотложными внутренними проблемами. На этих двух темах на необходимости проведения спокойной линии невмешательства за границей и одновременно восстановления реформ и перестройки у нас в стране и построил Линдон Джонсон свою предвыборную кампанию 1964, принесшую ему столь большой успех.Он заявил народу и народ ему поверил, что не втянет нас в войну в Азии; он сказал, что будет уделять пристальное внимание нашим внутренним проблемам и решительно возьмется за их решение. Я не стану рассказывать вам, что в действительности произошло в результате поворота на 180 градусов от предвыборных обещаний 1964 года. Но я не могу делать вид, будто не думаю, что столь резкое и решительное изменение курса не отразится на нашей стране. Я не теряю веры. Я не сомневаюсь, что в конечном счете мы найдем выход, пробившись через последствия тех важнейших решений, которые привели к перемене курса, намеченного народом на выборах 1964 года.Уолтер Липпман. «Нью-Йорк таймс»
Видный американский политический обозреватель, покидая Вашингтон, выступил в Вашингтонском клубе печати с анализом внешней и внутренней политики США.
В нашем народе и в его руководителях нет сейчас единства в оценке принципиально важного вопроса: должны ли Соединенные Штаты действовать, исходя из посылки, что они страж мира, даже когда они действуют в одиночку и по собственной инициативе, на всех континентах: в Азии, в Африке и в Южной Америке? Должны ли мы исходить из того, что проблема 60-х годов подобна проблеме 40-х, что президент Джонсон и государственный секретарь Раск - преемники Черчилля и Рузвельта в борьбе против зла, за мир для человечества? Я не считаю, что мир 60-х годов остается все тем же, каким он был в 40-е.
Мне думается, что ложные исторические аналогии вводят нас в заблуждение, и с помощью этих аналогий пытаются оправдать попытку увековечить то временное превосходство в мире, которое мы получили по окончании второй мировой. Как я убежден, наш народ не разделяет этих опасных иллюзий всемогущества. К концу 50-х, особенно с приходом к власти Кеннеди, американский народ осознал, что развитие нашей страны, её перестройка и проведение необходимых реформ натолкнулись в нашем столетии на препятствие в виде войн и что внутренний прогресс США должен быть безотлагательно и непременно возобновлен.
Как я могу сейчас об этом судить, после убийства Джона Ф. Кеннеди страна обрела президента, опыт которого накопился, а способности выкристаллизовались в обычной обстановке внутренних американских дел. В конце 1963 года международная обстановка настолько успокоилась, что в мире вообще не было сколько-нибудь опасного и хорошо вооруженного агрессора, с которым нужно было бы бороться, который шел бы хоть в какое-то сравнение с гитлеровской Германией и императорской Японией. Если и считать Китай источником потенциальной угрозы, то она не могла стать реальной еще несколько лет. Холодная война с Советским Союзом также перестала быть причиной непосредственной опасности.
Во главе Соединенных Штатов стоял президент, который, по воле судьбы, гораздо больше подходил для ведения спокойной и тихой, а не активной внешней политики. В то же время отрицательные последствия отсутствия внимания к нашим внутренним проблемам неотступно преследовали нас, и страна нуждалась в президенте, знавшем, как использовать американскую политическую систему, чтобы разделаться с неотложными внутренними проблемами. На этих двух темах на необходимости проведения спокойной линии невмешательства за границей и одновременно восстановления реформ и перестройки у нас в стране и построил Линдон Джонсон свою предвыборную кампанию 1964, принесшую ему столь большой успех.
Он заявил народу и народ ему поверил, что не втянет нас в войну в Азии; он сказал, что будет уделять пристальное внимание нашим внутренним проблемам и решительно возьмется за их решение. Я не стану рассказывать вам, что в действительности произошло в результате поворота на 180 градусов от предвыборных обещаний 1964 года. Но я не могу делать вид, будто не думаю, что столь резкое и решительное изменение курса не отразится на нашей стране. Я не теряю веры. Я не сомневаюсь, что в конечном счете мы найдем выход, пробившись через последствия тех важнейших решений, которые привели к перемене курса, намеченного народом на выборах 1964 года.
Уолтер Липпман. «Нью-Йорк таймс»
